БДСМное творчество - рассказ по манге Тори Майи

[Dnevnik-Kupochki]

С любезного разрешения Чеширочки вывешиваю одно из её восхитительных творений.



Шах и мат



Авторы: Чеширочка (Нанасака) / Сумия (Sumiya)

Фандом: Тори Майя

Пейринг: Нанасака/Сумия, Юки/Сумия, Нанасака/Юки

Рейтинг: NC-21

Жанр: S&M

Краткое содержание: Сумия - номер один из элитного S&M заведения для мужчин под названием "Дворец звезд". Великолепно управляется с кнутом. Утверждал, что никому не позволит обращаться с собой, как с рабом. До этой истории, в прелюдии к которой Сумия проигрывает инициированное им же пари и должен неделю отработать в конкурирующем заведении "Башня сострадания". Юки - возлюбленный Сумии, служит в "Башне сострадания". Любовник - фактически собственность - высокопоставленного политика Нанасаки. Мечется в своих чувствах, непонятных ему самому, между Сумией и Нанасакой. Конгрессмен Нанасака - элитный клиент "Башни сострадания".

Предупреждение: Игровой эксперимент по манге "Браконьер желаний". Игра не является самостоятельным произведением и представляет собой попытку представить мысли героев, стоящие за их словами и действиями, додумать причины, по которым персонажи оказались в заданных мангой условиях. Тот случай, когда захотелось не придумать свое, а оказаться внутри придуманного рисунка. Мы будем рады, если наша версия эмоций покажется достоверной тем, кто знаком с мангой. И счастливы, если игра вызовет у кого-то желание познакомиться с Тори Майя. Манга здесь: http://torimaia.narod.ru



День первый: Шах



Нанасака



- Куда мы идем? В чем будет заключаться моя работа?

Твой юный с высокомерными нотками голос проникает в комнату на секунду раньше тебя. Ты ладно скроен и очевидно не фотогеничен. Потому что твоя внешность намного интереснее, чем на фото. Я же, как и всегда, был прав. Большинство людей очень легко прочесть. Ты вряд ли будешь исключением. Я вижу, как распахиваются твои глаза. Зрачки расширяются. Пока еще скорее от неприятного удивления. Что ж, мне тоже неприятно, когда моя собственность думает о чужой плети, путая мое имя с именем другого. Будет забавно сделать тебя своей игрушкой и заставить Юки ревновать тебя ко мне. Желать убить тебя за мое внимание.

- Наконец-то мы встретились. Приветствую, Сумия-кун. Весьма наслышан.

Во "Дворце звезд" мне бы не удалось сделать подобный заказ. Тебе не стоило вверять свою судьбу случаю. Так глупо. И так любезно. Сегодня удачный день и он продолжается удачным вечером.

- Конгрессмен Нанасака...

У тебя почти получилось совладать со своими эмоциями. Почти. Ты не умеешь скрывать свои чувства. Великолепно.

- Ты интересуешься политикой, Сумия? Или слышал мое имя от моего раба? Такой болтливый раб должен быть наказан.

Время заставить тебя чувствовать кое-что еще. Я подхожу к распятому на станке Юки и болезненно дергаю колечко в крохотном возбужденном моими ласками соске. Соски Юки очень чувствительны, ты знаешь? Хриплый стон моего раба делает твое лицо бледным. А ведь я только начал жать.

- Кнутом, как у тебя, трудно управлять. Я сам никогда не пользовался таким. Избей его! Для этого ты и здесь, Сумия.

Я смотрю на тебя в ожидании второй твоей ошибки.



Сумия



Сказать, что я поражен увиденным, - ничего не сказать. Я... Все звуки для меня слились в единый гул, когда я вошел в услужливо распахнутую дверь.

Юки...

Стоп. Спокойно. Я не собираюсь показывать этому человеку, что... Ничего я не покажу ему. Иначе это может отразиться на Юки. Что ему нужно от меня?

Взяв себя в руки, я заставляю свой голос звучать спокойно, отвечая тебе. Только рука чуть крепче обыкновенного сжимает рукоятку моего кнута.

Но тут ты подходишь к своему... К Юки. Пальцы сжимают сосок - и стон в ответ. Помимо моей воли ледяная стена самообладания начинает угрожающе потрескивать. Как же мне больно видеть Юки во власти этого человека. Вспоминать, как он шептал это имя, которое сейчас произнес и я сам.

Сквозь пелену мыслей прорывается жесткий голос.

- Избей его! Для этого ты и здесь, Сумия.

Что??? Что задумал этот человек? Что он знает?

Спокойно, Сумия, не теряй лицо. Голос ровнее. Убрать наверняка промелькнувшую в глазах тень паники.

- Какой нелепый приказ. Я не стану бить чужого раба на глазах чужого человека.

Не те слова, не те. Не для тебя, Юки. Но мы сейчас можем лишь принять правила игры, и мне придется разговаривать с этим человеком тем языком, который понятен ему. Не показывая слабости, чтобы... чтобы он не причинил вреда тебе. На что он способен? Что ему известно?



Нанасака



Мне нравятся звенящие нотки металла в твоем голосе. Металлический лист, который дрожит на ветру. Прочный, он способен выдержать большое давление. Скоро я узнаю, какое.

- Чего же ты ждешь, Сумия? Ты нанят для меня и должен подчиняться моим приказам. Я заплатил круглую сумму и хочу, чтобы ты показал мне свое хваленое умение.

Я вижу, как в твоих зрачках боль сменяется... подобием ненависти. Пока только жалким подобием настоящего сильного чувства. Я продолжаю жать.

- Или ты предпочитаешь быть избитым самому? Хорошо. Если так, я готов удовлетворить твое желание. Бей сам или брось кнут и заголи спину. Это первый и последний раз, когда я даю тебе возможность выбирать. Здесь. Я жду твоего решения.

Я наблюдаю за реакцией Юки. Его глаза - прекрасные глаза моего Юки - влажно блестят. Самоцветы, растворяемые болью. Юки, ты должен хорошо выучить этот новый урок - никто никогда не должен прикасаться к тебе как к своему, кроме меня. Не думал же ты, что мои слова...

- Не надейся, что я позволю кому-нибудь дрессировать тебя.

...пустая угроза.



Сумия



Так вот что ты задумал. Решил показать Юки, кому он принадлежит. А заодно и мне показать то же самое. Только я не твоя игрушка, конгрессмен. Я чувствую, как холодное презрение начинает подниматься в сознании, но там уже уютно расположились растерянность и боль. Мне больно сейчас смотреть на Юки. На то, что делает с ним этот человек. На то, что он собирается с ним сделать.

Я не буду участвовать в этом спектакле. Всему есть границы. У меня осталась моя гордость... И мои чувства.

Да, я знаю, где я работаю, и я знал, на что шел... К Юки. Я, сам сказавший, чтобы он больше не появлялся во "Дворце звезд". Я сознаю, что хотел проиграть то пари.

Твои глаза смотрят на меня выжидательно и чуть нетерпеливо. С чувством превосходства и интереса. Тебе нравится наблюдать? Тебе действительно интересно, что я выберу? Боль физическую или боль душевную? Скотина, ты даже не знаешь о том, что выбор очевиден.

Быстрый взгляд на Юки. В его глазах плещется столько эмоций. Вот уж кого сейчас разрывают противоречивые чувства. Преданность хозяину и... Я что-то значу для тебя, Юки? Или это я просто хочу увидеть в твоих глазах это замешательство? Ты ведь тоже знаешь, что я выберу?

В твоих глазах уже отражаются слова, которые еще не смеют произнести губы. В твоих темных, широко распахнутых и, кажется, испуганных глазах.

Надеюсь, все эти мысли нельзя прочесть на моем лице. Это не касается Нанасаки. Не позволю ему увидеть этого. Ему положено только...

С глухим стуком кнут падает на пол.

Кажется, я слышу, как Юки мысленно кричит "Не надо!" Или мне только хочется, чтобы он так кричал?



Нанасака



- Итак, вы определенно близкие знакомые.

Ты, конечно, понимаешь, что происходит. И что у меня есть все средства лишить твое сопротивление смысла. Ну что ж, благодари Юки за ситуацию, в которую ты попал. Это его неумение - которое я из него выбью с твоей помощью, хочешь ты этого или нет, - противостоять твоим вытянутым к внешним уголкам глазам пантеры, заставило его обмануть тебя, дать тебе иллюзию обладания тем, что на самом деле принадлежит мне. Это твои мягкие, сочно очерченные губы, сейчас кривящиеся в попытке сохранить невозмутимость и дрожащие, заставляют Юки кричать "Нет! Подними кнут, Сумия!", распаляя меня еще больше. Каждый молящий меня крик моего раба взбалтывает древние яды на дне моего сердца. Бешеным движением ты скидываешь куртку на локти. Мутит от одной мысли о том, что я тебя трону? Хорошо.

- Подними кнут и поднеси его мне, встав на колени. И не испытывай мое терпение, Сумия. Иначе я соскучусь и захочу попробовать твой кнут на своем рабе.

Твоя кожа кажется безупречной.

- А я не очень искусен, Сумия. Я не умею беречь... Увы.

Полуулыбка.



Сумия



- Не надо, Сумия! Подними его! Хозяин! Перестаньте!

Юки все-таки не выдержал, не смог смолчать.

Хорошо, что к этому времени ты уже отошел от него. Когда ты прикасаешься к нему, мне бесконечно сложно заставлять себя выглядеть спокойным, заставлять голос не дрожать и кулаки не слишком сильно сжиматься.

От твоих последних слов во мне поднимается волна негодования и ненависти. Я не твой раб, Нанасака. И тебе никогда не сделать меня своим рабом. Я не встану перед тобой на колени.

Но... Юки...

Еще один быстрый взгляд на стройное распятое тело, на приоткрывшиеся от участившегося испуганного дыхания губы, на глаза с застывшими в них ужасом и мольбой.

Я медленно наклоняюсь, поднимая кнут. Он привычно ложится в руку, прижимаясь к ладони рукоятью и свернутой в несколько колец кожей. Я поднимаю глаза на тебя, в них уже нетерпеливо подрагивает торжество, готовое вспыхнуть темным пламенем в тот момент, когда я встану на колени и подам тебе мой кнут. Тебе. Мой. Собственный. Кнут. На коленях.

Не дождешься, тварь. Выпрямившись, я резко бросаю его тебе. Скорее на автомате, чем осознавая, что ты делаешь, ты ловишь его.

С чуть заметной успокаивающей улыбкой я делаю шаг и оказываюсь между хозяином и его рабом. Спиной к Нанасаки.

Я не согнусь перед тобой.



Нанасака



Ты неимоверно забавляешь меня. Твоя гордость. Она не отличается гибкостью. Редкое качество в наши дни. Можно залюбоваться. Я взвешиваю кнут в руке. Подходя, медленно разматываю кольца. Пальцы скользят по грубой нагретой твоим телом коже. Смакуя ощущение предвкушения. Рывком за ворот спускаю до запястий твою куртку. Рукояткой провожу вдоль твоих позвонков. От шеи к пояснице. Твои оголенные плечи передергиваются. Для тебя это не предвкушение. Это другое. Для тебя это ожидание. Уверен, ты и близко не понимаешь, что именно тебя ждет, Сумия. Твоя кожа - с расстояния в два шага я вижу это отчетливо - действительно безупречна. Гладкая, без единого шрама. Тебя никогда не били, у меня верная информация, Сумия? Ты никогда не испытывал боли, которую продаешь другим. Ты будешь стоять на коленях передо мной.

- Ты моя покупка. Подчинись, и тогда, возможно, боли будет меньше...

Я отхожу немного назад. Очень надеюсь, что ты не потеряешь сознание с первого или второго удара. Перенеся вес тела на левую ногу, я размахиваюсь и, почти не сдерживая силу удара, бью. Белая кожа лопается. Рана напитывается кровью мгновенно. Ты стоишь посреди комнаты, тебе даже не на что опереться, но тебе удается устоять на ногах и лишь покачнуться вперед. Я примерно представляю, каково тебе сейчас, и при твоем молчании. Примерно. Теоретически.

- Можешь попытаться умолять меня.

Ты не делаешь попытки увернуться. Хорошо, что ты знаешь, что это ничего не даст. Надеюсь, тот факт, что ты сам доставил себя в мое распоряжение, вносит дополнительную остроту в это блюдо боли, которое я готовлю. Из тебя.



Сумия



Я заставляю себя стоять неподвижно, вслушиваясь в звуки за спиной. И все же при прикосновении рукояти к спине я вздрагиваю. Но лишь от неожиданности. Не льсти себе, ублюдок. Это обычная реакция напряженных нервов.

Кажется, все замерло вокруг в ожидании. Замерло вместе со мной. И даже воздух. Нет, не все. Перед огненной вспышкой боли я успеваю услышать свист кнута, рассекающего воздух.

Столько раз я был на его месте... И никогда на этом. Это действительно так безумно больно, или он лишь наполовину умеет обращаться с кнутом? Кусая губы, чтобы хотя бы не закричать, я не могу заставить тело не выгнуться под ударом, голова откидывается назад, и фуражка падает на пол.

Ты не услышишь моего крика.

Кажется, что всю спину охватывает пламя. Удары все сыплются, теплые струйки. Мне не надо видеть, я и так знаю, как выглядит сейчас моя кожа.

Свист кнута тонет во взрывах боли от ударов.

Еще. Еще. Еще. Специально или случайно? По одному и тому же месту.

Как будто по спине провели раскаленным клинком, рассекая уже не только кожу, но и плоть. Невыносимо больно. Я должен вынести. С силой сжать зубы, только не кричать.

Чувствую, что теряю равновесие в этом кровавом тумане, пол больно кидается в колени, когда я падаю.

Не снятая до конца куртка почти сковывает руки за спиной.

Сквозь шум собственного дыхания я слышу твой голос.

- Можешь попытаться умолять меня.

Ну уж нет, тварь. Не дождешься.

- Умолять тебя перестать позориться? Ты же работаешь кнутом, как примитивный мясник. Я думал, ты более опытен и... талантлив.

Неужели получилось даже насмешку вложить в интонации? Чтобы не было одного сбившегося дыхания.



Нанасака



А ты и впрямь... любишь его. Звонкие влажные всхлипы наполняют комнату. Слезы текут по щекам Юки. Но, даже восхищаясь твоей выдержкой, я не пощажу того, кто хотел проникнуть в сердце моего раба.

- Пытаешься подражать тону моего голоса, Сумия? Я буду бить тебя, пока не выбью всю твою спесь, которая не пристала рабу. Впрочем, если тебе так хочется, можешь воображать себя жертвенным агнцем сколько угодно.

Беззащитная кожа покорно расходится под жестокими ударами. Теперь она уже никогда не будет безупречной. Девятый удар - ты хорош - кидает тебя на пол. Твой лоб прижимается к полу. Красные капли на нем. Чтобы не выпустить крика, ты чуть не ломаешь свои зубы, от этого стон получается еще более жутким. Приятным. Ты на коленях. Как я хотел. Твое полное падение - это всего лишь вопрос времени. Главным образом, того количества времени, которое я готов потратить на тебя. Сегодня его у меня не так много. Сюрпризы хороши, но у них есть свои недостатки.

- Хозяин! Пожалуйста! Прошу вас!

Что ты испытываешь, когда Юки вот так просит за тебя? Облегчает ли это твою боль? Право, вы оба раздражаете меня. Будет интересно столкнуть вас лбами. Я останавливаюсь и провожу пальцами по всей длине кнута. Пальцы становятся липкими от твоей крови. Я подхожу к тебе, нагибаюсь - ты так этого добивался - и вытираю руку о твои волосы, пропуская сквозь пальцы окрашивающиеся в красное шелковистые пряди. Слова вбок, не отводя взгляда от тебя.

- Юки, ты же понимаешь, что просьба должна исходить от нашего агнца.



Сумия



Я понимаю, что передышка лишь временная. Что ты еще приготовил мне? Какую спесь собрался выбивать? По вискам течет пот от напряжения, от усилий, которые я прикладываю, чтобы держать себя в руках, но эти же усилия заставляют мысли разбегаться, не давая сосредоточиться на чем-то... главном... Угрожающем. Сейчас задача только одна - держаться.

Я выдержу, я не могу опозориться перед Юки. Я не закричу и не сломаюсь под твоими ударами.

В твоем голосе я снова слышу торжество. Понимаю, почему... прекрасно понимаю. На это у меня еще хватает сил - понимать... Ты думаешь, что опустил меня на колени. Ошибаешься, мразь. Это не было добровольно. И никогда ничего ты не получишь от меня добровольно.

Я не твой раб и никогда им не буду. Когда закончится время, которое я проиграл, я уйду.

Рой этих мыслей вдруг сметается отчаянным возгласом.

- Хозяин! Пожалуйста! Прошу вас!

Это страшнее удара плети. Крик полосует сознание и гордость. Не смей просить за меня, Юки! Пусть твой хозяин делает, что хочет, но я не потеряю собственного достоинства и не брошу к его ногам... свои чувства.

К волне невольного раздражения примешивается... радость? Что Юки просит за меня. Юки. Просит. За. Меня. Ты не победил, Нанасака. Пусть смысл мольбы хлещет по разуму. Это не унижение. Это даст силы выдержать еще.

- Юки, ты же понимаешь, что просьба должна исходить от нашего агнца.

Подняв голову, я смотрю на тебя, и губы сами кривятся в презрительной усмешке. Умеешь читать по губам, скотина? А в глазах? Видишь в них ответ?



Нанасака



- Красный и впрямь твой цвет.

Набухшие воспаленные раны. Струйки крови текут по твоей спине, пересекаясь и разбегаясь. Я надавливаю пальцами на поврежденную кожу. И снова ни крика. Я наматываю твои волосы на кулак и, подтянув тебя вверх, удерживаю твое лицо совсем близко от своего. Судорожный вздох Юки. Ревность? Твои хищные глаза расфокусированы от боли. Твои губы прокушены практически насквозь. Цена за запертые во рту крики. У меня еще полчаса. Эта игра не должна закончиться раньше. Но вряд ли ты выдержишь еще хотя бы пять ударов. Влажные острые ресницы. Слезы боли человеческое тело контролировать неспособно. Я осторожно опускаю тебя на пол - свою жертву - и сковываю твои запястья за спиной, надеваю кандалы на твои ноги. Наручники не облегченные, при каждом движении они впиваются острыми углами в твою кожу. Как инвалид, ты не можешь управлять даже... своим падением. Я снова поднимаю тебя и прижимаю измочаленной спиной к себе. Шерсть моего костюма-тройки вряд ли приветлива с твоими ранами. А меня она защищает от жестокости удерживающего тебя железа. Я глажу твой член через тонкую кожу униформы, пощипываю пальцами твои соски, которые мгновенно становятся твердыми.

- Ты хорошо натаскан, Сумия. Твое тело натренировано получать удовольствие... в любых условиях... с любым.

Я тяну за язычок молнии на твоих красных в обтяжку брюках шлюхи.



Сумия



Неприятное чувство шевелится где-то в уголках сознания, когда ты сковываешь мои руки и я чувствую твои прикосновения на своем теле. Паника? Лучше бы уж ты продолжал избивать меня... Проклятье! Я и сам знаю, как мое тело будет реагировать на... н-н-н... Нет...

Дыхание рвется, и сердце начинает бешено стучаться в грудную клетку, когда я пытаюсь вырваться из твоих рук.

- Не прикасайся ко мне, тварь. Убери руки.

Я могу совладать с болью, могу вытерпеть ее, закусив губы, но волны возбуждения мне неподвластны. Соски предательски начинают твердеть. Спина горит от трения о ткань пиджака. Огненная боль и ненавистное возбуждение. Как бы я хотел уметь управлять и им. Но нет.

С тихим визгом собачка молнии на штанах ползет вниз. Ты наслаждаешься даже этим звуком, да? Отпусти меня, сволочь! Мои рывки так же тщетны, как и болезненны, отзываясь болью в спине, оставляя на тебе следы моей крови.



Нанасака



- О, как грубо, Сумия-кун. Разве так шлюха должна разговаривать со своим клиентом? Разве так раб должен говорить со своим господином? Юки с ума сходит по моим пальцам, когда я делаю вот так...

Я просовываю руку под блестящую мягкую кожу и глажу твой член, сжимаю в кулаке, оттягивая нежную кожицу, массирую большим пальцем головку, возбуждая самую вероломную часть молодого восприимчивого к ласкам тела. Под моей левой рукой, лежащей на твоей груди, сердце дает осечку и начинает бешено качать кровь. Страх. Ненависть. Боль. Что там еще? Ты должен признать... Юки должен...

- Тебя возбуждает порка, Сумия? Хорошо, я буду делать это с тобой как можно чаще. Давая лишь слегка поджить старым ранам.

Я не смотрю на Юки. Я и без того знаю, как он выглядит сейчас - растрепанный, с покрасневшими щеками. Ты ведь уже не так хочешь Сумию, видя, как он изгибается в моих руках?



Сумия



Никуда нельзя спрятаться. Когда ты бил меня, это было проще. Надо было просто сжать зубы и думать о чем-то другом. Тело горело в пожаре боли. Но боль не вызывает ревности, которую может вызвать возбуждение.

Юки, не верь, Юки. Он делает это специально. Этот спектакль для того, чтобы...

Я все еще пытаюсь вырваться, но как это сделать, если я полностью в твоей власти? Нет! Не полностью! Гордость, она у меня еще осталась. Все, что ты возьмешь, ты возьмешь только силой.

- Убери свои грязные руки. Я не твой раб.

Ворсинки от ткани твоего пиджака еще больше раздражают раны, нанесенные кнутом. Но мне плевать. Единственное, чего я сейчас хочу, это избавиться от твоих рук, которые... Надо сосредоточиться на боли как на спасении.



Нанасака



Каково тебе против воли получать наслаждение из тех же рук, что только что уродовали тебя? Внезапно я отпускаю тебя - твой вздох облегчения прежде времени - ослабляю цепи и поднимаюсь на ноги.

- Ты это мне уже говорил. Смотри, твое тело не разделяет твоих взглядов. Тебе чего-то хочется? Это так очевидно - чего. Скажи, кого ты хочешь, Сумия? Воздержание в угоду гордости может нанести вред здоровью.

Ты пытаешься отползти. Со скованными руками ты неловко двигаешь свое тело прочь от меня по отражающему твои ненависть и смятение гладкому полу. Пока не натыкаешься истерзанной спиной на стену.

- Может быть, если тебе так противны мои руки, Юки согласится приласкать тебя? Мы не можем позволить тебе, так отчаянно возбужденному, остаться неудовлетворенным. Воздержание вредно для здоровья. Я привык заботиться о состоянии своих вещей.



Сумия



Сквозь туман паники, боли и попыток сдержать возбуждение я слышу лишь обрывки фраз.

- Может быть, если тебе так противны мои руки, Юки согласится приласкать тебя?

До меня даже смысл этой фразы доходит не сразу. А потом ты снимаешь Юки с растяжки. Послушный твоему еще не высказанному прямо приказу, он приближается ко мне.

Нет, только не это, не так. Я не хочу, чтобы это было вот так, на глазах у тебя. Боль в спине и горящий огнем возбуждения член мешают думать ясно.

- Не смей. Прикасаться. Ко мне.

Это уже не тебе, это Юки. Другой тон. Как мне хочется просочиться сквозь стену. Я вжимаюсь в нее плотнее, не обращая внимания, что раны все еще кровоточат, стена уже перепачкана кровавыми следами.

- Только попробуй меня тронуть!

Юки на миг останавливается в растерянности. Он все еще не отвык от моего голоса. Значит... Все "значит" будут потом. У него совсем растерянные глаза. Что он видит сейчас? Кого видит? Уж точно не того блистательного Сумию из "Дворца звезд", к которому привык, к которому приходил. На что я похож со скованными руками, изодранной кнутом спиной и торчащим из расстегнутых штанов членом?

Под твоим тяжелым взглядом Юки приближается еще немного.

И снова его останавливает мой взгляд. Как бы я ни любил Юки, но он раб, повелительные нотки остановят его... Наверное...

- Не смей!

Юки останавливается. Я не могу позволить ему прикоснуться ко мне. Я не игрушка Нанасаки. И тем более я не позволю использовать в своих играх Юки. Даже если он твой. Как же я ненавижу тебя.

Я поднимаю голову и упрямо смотрю тебе в глаза.



Нанасака



- Сделай это, Юки. Я приказываю.

Твой взгляд взбешенной, но скованной цепью пантеры не может причинить мне вред. Совершенно напрасно ты тратишь силы на метание своих безобидных молний. Хотя... ты ведь не можешь иначе... Поэтому я жалею, что мое время на сегодня почти истекло.

- Только попробуй меня тронуть!

Что же ты сделаешь? Прежде Юки не приходилось перечить твоим командам, ведь так? Юки замирает. Его руки дрожат. Мокрые щеки, слезы срываются с длинных ресниц. Я хочу пить их медленно. Соль победы. Позже. У себя. Я ни минуты не сомневаюсь, что Юки выполнит любой мой приказ. Что проносится перед его глазами? Удары от тебя? Ласки?

- Не слушай его, Юки. Делай, что я сказал.

Тонкие длинные пальцы моего раба осторожно оборачиваются вокруг твоего члена сладострастной змеей. Эту последнюю на сегодня пытку тебе не выдержать.



Сумия



Его руки не похожи на твои. Они мягкие и нежные. И это еще опаснее и больнее. Ты принуждал мое тело отзываться тебе. Юки оно отзывается по доброй воле. Его дыхание согревает мои губы. Мы настолько близко, что я не вижу выражения твоего лица. Нужно что-то делать, иначе эта близость ведет меня с ума. Я не могу позволить тебе забрать мою гордость руками Юки.

Два хозяина. Это тяжело, да? Юки? Два голоса, которым ты привык подчиняться. У тебя нет выбора, я знаю, я должен сделать его за тебя.

Но твои руки. Кто-то внутри меня малодушно хочет закрыть глаза и отдаться наслаждению. Из-за этого кого-то... Нет, я не игрушка, чтобы вот так просто позволять делать со мной все, что хочется.

- Я сказал, не трогай!

Развернувшись, я отталкиваю Юки ногой. Кажется, попадаю по лицу. Прости, Юки. Прости меня. Я не хочу. Но я не могу быть игрушкой... Рядом с тобой... Особенно рядом с тобой...

Возбуждение становится уже почти болезненным. Легкие не успевают перекачивать воздух, я жадно ловлю воздух ртом и все равно задыхаюсь.



Нанасака



Даже так? Юки буквально отбрасывает на пол. Не надо было с ним церемониться. Худые пальцы прижимаются к лицу, пытаясь удержать хлынувшую из носа кровь, но только размазывают ее, кровь течет по подбородку, по рукам. Как нарисованные тонкие извивающиеся змеи до самых локтей. Я вынимаю платок и подаю своему рабу. Забитый взгляд. Он начинает понимать, что наблюдением его роль не ограничится. Легкие уроки хуже запоминаются. И этот легким не будет.

- Бо-о-оже мой. Сумия, ты так горд, что не можешь вынести прикосновения раба? Теперь я вижу, что это отличная идея - дрессировать вас вместе.

Я набрасываю пиджак на дрожащего Юки. Мой прекрасный трогательный мальчик. Ты сам вынудил меня пойти на это. И я же знаю, что в глубине души ты сладко замираешь от осознания того, почему я это делаю. Потому что ты только мой.

- Я понимаю, это твой первый опыт в качестве раба. Так что не все прошло так гладко, как хотелось бы. Но совсем скоро ты станешь отменным рабом. Ну хуже Юки.

И я меняю тон с притворно доброжелательного на жесткий.

- Ты опустишься до его уровня, Сумия. Твоя гордость рухнет. Мне плевать, что происходит между вами. Я не буду ревновать рабов. Жаль, сегодня уже не осталось времени. Меня ждут дела поважнее, чем твой зад, и твой член, и твое сердце.

Слегка задев губы моего раба своими губами+ Кровь будоражит. Ее запах. Запахи вас обоих. Я хочу продолжить с Юки. Один. Он слишком в шоке, чтобы сегодня можно было продолжить втроем. Я снимаю с Юки ошейник и, неаккуратно прижимая тебя к полу, застегиваю его на тебе, уже не пытающемся ни дернуться, ни что-либо процедить.

- Мой подарок. Тебе очень к лицу. Спокойной ночи, Симуя-кун. Возможно, проведя ночь в клетке, ты станешь сговорчивее. Улыбнись. Завтра мы снова встретимся. Ты снова встретишься с Юки.

Импровизация удалась и, тем не менее, мне нужно время подумать. Я не доверяю случаю. Ты исключение, Сумия. Я увожу Юки, однако мои мысли остаются здесь, рядом с распростертым на полу измученным бывшим - теперь - соперником.



Сумия



Затухающим сознанием, сожженным болью и возбуждением, я понимаю, что на сегодня все. Что ты сейчас уйдешь и оставишь меня одного.

Господи, мне уже неважно, где. Хоть здесь на полу, хоть в клетке. Только бы остаться одному. Я устал... И не только физически. Я вижу, как ты поднимаешь Юки, набрасываешь на него пиджак, слегка целуешь. Все эти картинки смазываются туманом смертельной усталости и боли.

Я хочу уйти отсюда...

И еще одна мысль...

От себя не убежишь...

Но сейчас мне уже почти безразлично. Я так устал.

Безразлично. Пусть мне будет безразлично.



День второй: Мат



Нанасака



Мой мальчик... Уже почти в беспамятстве от невозможности получить разрядку. После стольких напрасных просьб дать ее тебе. Твои стоны... вырывать их из тебя, как пианист высекает мелодию из своего инструмента, - иногда мне кажется, что я не смогу остановиться, слушая твою музыку, рано или поздно я, возможно, убью тебя, потому что... ты так упоительно податлив. Я тяну зубами за цепочку, продетое сквозь маленький сосок колечко вынимает из тебя очередной всхлип, вытаскивая на поверхность часть твоей души... Она сочится по металлу... в мой рот... Отпускаю. Только для того, чтобы сжать снова. Твой член. До боли. До блестящих дорожек на горящих щеках.

- Тебе нравится, как ты стонешь, Ю-ки?

Я прикусываю тонкую кожу на твоей шее, под которой бьется синяя жилка, неистово. Твой слабый ответ - да - просто лишняя ласка для моего слуха. Твой обессиленный шепот - я хочу впитать его. Я приподнимаю твой подбородок - ты натягиваешь цепи, сам рвешься ко мне - и покусываю твои губы. Не проникая в рот, как ты хочешь. Твое тело горячее. Перевозбужденное. Мне почти не хочется отвлекаться от тебя на Сумию. Сумия... Надеюсь, ты не думаешь, что отделаешься ударами по телу? Если я ударю в самое твое сердце? Я оставляю Юки цепям и окидываю пытливым взглядом приведенного согнувшегося под весом своего собственного тела юношу. Раны воспалены, с подсохшей коркой крови, они выглядят ужасно. Но думаю, что это один из самых удачных моих рисунков плетью. Мой бывший соперник еле стоит, и когда его поводок отпускают, неэлегантно падает на колени. Прогулка от камеры до зала отняла у тебя слишком много сил.

- Надеюсь, разлука не показалась тебе долгой? Мне бы не хотелось ненароком оскорбить...

Ухмылка.

- ...Столь ценного гостя, как ты, Сумия.

Весь вечер Юки просил за тебя, пока я не пригрозил кляпом на весь остаток ночи. За это не жди от меня снисхождения.



Сумия



За ночь, проведенную в одиночестве, раны не только не поджили, но и воспалились. Все тело как будто горит в медленном огне, ровным коконом охватывающем его полностью. Жар проникает в сознание, мешая мыслить ясно, мешая собрать остатки сил, чтобы встать на ноги.

Все вокруг видится сквозь мутный красноватый туман. Остатками разума я понимаю, что это из-за ран на спине, но та часть сознания, которую разум покинул, согласна поверить, что, наверное, так начинается ад.

Не в силах подняться на ноги, я поднимаю на тебя взгляд, слыша твой голос. Ты что-то говоришь, я с трудом различаю слова. Да я и не хочу слышать, что говоришь ты.



Нанасака



У тебя лихорадка, лоб в испарине, твое тело бьет крупная дрожь. Мне бы хотелось, чтобы это был страх. Сейчас тебе нужно лечение, теплая постель и полный покой. Я прикидываю твои физические возможности. Думаю, ты справишься. Злость поможет тебе. И тут ты валишься на пол без сознания. Может, ты представляешься мне сильнее, чем ты есть? Я стою над тобой, рассматривая. Глядя на разметавшиеся золотистые пряди. Кое-где концы волос в твоей собственной крови. Я отсылаю обслугу, опускаюсь на колени и разворачиваю тебя лицом к себе. Расслабленные обкусанные губы, плотно закрывающие твою ярость ресницы, бледная нежная кожа. Я касаюсь ее двумя пальцами. Они совсем холодные по сравнению с твоим полыхающим лицом. Про себя я отмечаю, что ни разу не ударил это лицо. Как будто красота защищает его. Тебе повезло. Мне гораздо приятнее наблюдать за страдающей красотой, чем за покалеченной. Я поднимаю тебя - практически без усилий - и укладываю на столе. Светлая голова запрокидывается, окровавленные концы скользят по отражающей поверхности, хватая лучи света от лампы под потолком. Я беру бутылку родниковой воды, которую пью сам, и лью ее на твои губы, ресницы, оживляя твою ярость. Ты приходишь в себя, моргаешь. Секунду как будто не понимаешь, где находишься, и потом узнаешь. Погашенный слабостью огонь ненависти вспыхивает с новой силой. Ты пытаешься убрать голову. Даже воду не хочешь принять из моих рук. Я нажимаю на твои челюсти и вливаю в тебя насильно. Мне не нужен враг без сознания. Я оборачиваюсь на звук цепей. Браслеты врезаются в запястья Юки. Он хочет быть ближе ко мне? Или к тебе, Сумия?



Сумия



Первое яркое ощущение. Вода... холодные струйки, бьющие по губам. Мне так и не удалось уснуть и отдохнуть. Вокруг меня там в клетке расположились на всю ночь боль, голод, жажда, неудовлетворенное плотское желание и уже совсем близко тихие шаги отчаяния. Пальцы, вцепившиеся в ошейник Юки. Он соприкасался с его кожей. А ты думал унизить, надев его на меня.

Гладкая поверхность - стол? - немного охлаждает жар в горящей спине. Влага проникает в горло, но дает немного сил с каждой каплей, совсем чуть-чуть. Только чтобы открыть глаза, чтобы реальность стала чуть четче. Но для чего? Чтобы снова понять, где я оказался? Услышать звук цепей на запястьях и лодыжках? Увидеть тебя, теперь разряженного в кожу и металлические заклепки?

Задыхаясь, я нахожу достаточно сил, чтобы схватиться за бутылку и отшвырнуть ее в сторону. И тебя я бы хотел отшвырнуть.



Нанасака



Я кладу руку на твою ширинку и мну, глажу, сжимаю. Интересно. Ты измучен, но твое тело отзывается сразу. Отлично. У меня были сомнения.

- Готов, Сумия?

Ты вздергиваешь подбородок. Твои глаза горят ненавистью. Самым чистым ее оттенком. Думаю, учитывая специфику твоей работы, в уме ты лихорадочно прикидываешь мои дальнейшие действия. И уверен, ты знаешь, чего я добиваюсь. Тебе страшно? Я бы хотел взглянуть на картину твоих страхов. Это совсем легко - повалить тебя назад на стол. Сейчас с тобой справился бы даже подросток. Одной рукой я сжимаю твои руки в наручниках. Другой - продолжаю ласкать тебя через тонкий материал. Все, чем ты можешь противостоять мне, - закрыть глаза и отвернуть голову.

- Мне плохо. Отпустите.

Тебе настолько страшно, что ты взываешь к моему человеколюбию? Разве ты еще не понял, что это не в моем характере. Я ошибаюсь на твой счет, и ты настолько глуп, что полагаешь, во мне есть такое чувство, как сострадание? В ответ я переворачиваю легкое тело на живот и сдираю облегающие крепкие ягодицы штаны. Без капли смазки я ввинчиваю палец в твой зад. Тон твоей боли другой. Это не звонкие всхлипы Юки. Стоны глухие и задавленные. Ты чувствуешь отвращение к моим пальцам. Конечно. И к себе?

- Значит, ты у нас жаркий мальчик сегодня.

Я стягиваю твои кожаные брюки до самого низа.

- Посмотрим, как твое тело поведет себя дальше. С сильной лихорадкой ты будешь выражать свои чувства свободнее.



Сумия



Просящие губы как будто не мои. И слова, слетающие с них. Ты понял, что бить меня бесполезно, что сломать меня ударами у тебя не получится, что так меня можно только убить. И ты снова начал возбуждать мое тело. И снова оно не может не ответить на прикосновения. Я не могу заставить его не реагировать.

Я чуть ли не кожей ощущаю присутствие Юки. И не смотрю на него, зная, что сейчас видят его глаза. Я не могу смотреть в них. Тот я, который сейчас обессилено лежит на столе, не имеет права смотреть на Юки.

Но я уже успел увидеть тебя, снова распятого, в расстегнутой униформе, возбужденного болью и наслаждением от его рук... И ты не смотри! Юки! Я знаю, что ты не отводишь от нас взгляда. И еще теперь я вижу, что во "Дворец Звезд" Юки приходил не ко мне, а за болью. Возможно, когда Нанасака был в разъездах. Мой мозг подсовывает правдоподобные предположения. Но я еще на что-то надеюсь. Он приходил ко мне. Сильные руки переворачивают меня и ставят на четвереньки. Сковывают руки сзади, вынуждая упираться в стол не ладонями, а лицом. Я закусываю нижнюю губу, чтобы не кричать под ударами твоих пальцев внутри. Я обещал себе, что моего крика эти стены не услышат.



Нанасака



Я продолжаю грубо трахать тебя. Два. Твои мышцы сокращаются вокруг моих пальцев, обхватывая их. Ты так затравленно стонешь. Но так я могу порвать тебя. Не это моя цель. Совсем иное. Я беру смазку и вталкиваю в тебя уже три пальца. Несколько движений. Твой стон теряет болезненный окрас, которым я заслушивался. Свободнее. Твой анус уже достаточно открыт для большего. Твои ноги разъезжаются без моей поддержки, и ты падаешь на живот. Я хватаю тебя за бедра, бью по ягодицам. Оставляя алый след пятерни.

- Лучше терпи. И стой, как я тебя поставил. А то, если будешь плохим мальчиком, мне придется должным образом отшлепать тебя.

Ты пытаешься. Стискивая зубы. Даже не отвечаешь на мои издевательства. Я ввинчиваю в тебя вибратор и двигаю в горячем влажном раскрытом проходе. Медленно. Почти вытягивая и снова - внутрь.

- Он совсем легко входит в тебя+

Твое лекарство. Боли нет. Только наслаждение. Но для тебя именно это - самое ужасное. Хлюпающие звуки жадно втягивающего искусственный член ануса, полагаю, делают ее еще более невыносимой.

- Скоро ты станешь совсем покладистым, Сумия. Я почти жалею о твоей утраченной дерзости.

И о том, что с его места Юки плохо видно, как отчаянно у тебя стоит.



Сумия



Лихорадочно искать в памяти хоть какое-нибудь яркое воспоминание, куда можно было бы сбежать. Только бы не понимать, что тело предательски отвечает на твои действия. Я чувствую, как мышцы ануса по привычке постепенно расслабляются, пропуская твои пальцы. Поначалу больно, очень больно. На сухую. Но лучше так, чем... Чем... Беспрепятственно входящий в мой зад вибратор. Винил скользит по слизистой внутрь с характерным звуком.

Сейчас мне уже самому хочется умереть от стыда. Ты трахаешь меня на глазах у Юки. А я даже увернуться не могу. На ногах и то стоять не получается.

- Скоро ты станешь совсем покладистым, Сумия. Я почти жалею о твоей утраченной дерзости.

Торжество в твоем голосе отрезвляет, как звонкая пощечина. У меня внутри как будто что-то взрывается.

Я выдавливаю сквозь зубы.

- Да пошел ты...



Нанасака



- Я вижу, лекарство уже начинает действовать. Отлично. Покажи зубы.

Извернувшись, через плечо - волосы упали на глаза, ты не можешь их убрать - ты пронзаешь меня взглядом. Не так глубоко, как я могу пронзить тебя. Я вталкиваю в тебя вибратор во всю длину, до упора, резко. Ты зажмуриваешься. От боли, мешающейся с удовольствием.

- Лучший способ заткнуть красивого блядского мальчика - заткнуть его зад. Ты разделяешь это мое мнение, Сумия-кун?

Я убираю вибратор и одним пальцем пытаю яркое колечко твоих мышц. Не открывая глаза, ты прижимаешься щекой к столу, отражающему твое искаженное внутренней борьбой лицо.

- Может, мне оставить тебя для себя здесь совсем? Ты же предпочтешь остаться с Юки, чем вернуться во "Дворец Звезд"?

- Я не хочу, чтобы вы так, вот так, трогали кого-то, кроме меня!!!

Юки. Наконец. Я думал, мне придется затрахать шлюху до смерти, прежде, чем ты это скажешь.



Сумия



Боль, возбуждение и стыд. Гамма чувств, от которой очень хочется умереть. Или хотя бы потерять сознание, чтобы не чувствовать. Я еле сдерживаю крик, почти прокусив губу, когда ты заталкиваешь вибратор на полную длину. Меня как будто пронзило насквозь. Острой молнией по позвоночнику пробегает боль.

Зажмурившись, я прижимаюсь пылающей жаром и стыдом щекой к прохладной поверхности стола. Главное - дождаться, когда это закончится. Когда же мое тело проиграет борьбу со слабостью и жаром? Хотя бы ненадолго провалиться в несущестование. И вдруг...

- Я не хочу, чтобы вы так, вот так, трогали кого-то, кроме меня!!!

Ты отпускаешь меня, и я тут же падаю на стол. Инстинктивно поджимаю под себя ноги, закрываясь.



Нанасака



- Хозяин, вы говорили, что ревнуете меня. Я тоже ревную. Не трогайте больше Сумию. Я терплю вашу жену. Я знаю, что не могу ее заменить. Но мне невыносимо ваше внимание к другому мужчине. Я хочу быть вашим единственным!!!

Я изображаю гнев.

- Юки, ты требуешь? Ты смеешь говорить все это мне?!

Я подхожу вплотную к своему рабу. Он требует, но в его глазах покорность и слезы.

- Конгрессмен Нанасака, если хотите, забейте меня до смерти, но я не отдам вас никому! Никому!

Я расстегиваю ремни на его руках. Освобождаю лодыжки. Юки замирает в нерешительности. В его глазах я вижу испуг. Он правда верит, что меня могут рассердить его признания. Я прячу улыбку.

- Так ты говоришь, что только я имею значение? Тогда иди. К столу. Я хочу посмотреть, как ты насильно возьмешь Сумию. В этот раз он не сможет тебя ударить.

Я хочу посмотреть, как ты надругаешься над половиной своего сердца. И потом тебе захочется забыть эту поруганную, занятую другим часть.



Сумия



Я не верю своим ушам. Нет! Не может быть! Юки не может так говорить. Ведь не может.

Задыхаясь, я смотрю на Юки, на тебя. Неужели он говорит то, что чувствует? Нет, не может быть. Какая-то сумасшедшая часть меня - та, которая любит этого мальчика - трепещет в робкой радости: он это делает для меня, чтобы ты не трогал меня, чтобы прекратить все это чудовищное представление.

Дыхание периодически срывается на хрип, болят затекшие руки. Но это сейчас лишь фон. Я смотрю на Юки, пытаясь угадать, что же на самом деле движет его порывом?

- Так ты говоришь, что только я имею значение? Тогда иди. К столу. Я хочу посмотреть, как ты насильно возьмешь Сумию. В этот раз он не сможет тебя ударить.

- Слушаюсь, хозяин.

Юки не сможет сделать этого... Не сможет...



Нанасака



Долю секунды - когда твое лицо бледнеет - я думаю, что ты воспротивишься мне. Я допускаю, что моя воля еще не полностью заменила твои собственные желания. Но ты послушно опускаешь голову.

- Слушаюсь, хозяин.

Из-за твоей опущенной головы мне не видно, что происходит с твоим лицом.

- Подойди, Юки. Я помогу тебе.

Твое лицо горит. Я опускаюсь в кресло, широко расставив ноги, так, чтобы ты мог сесть боком между моих колен, полулечь на меня. Ты знаешь эту мою привычку. Твои ноги свешиваются с подлокотника кресла, правая рука обхватывает мою шею. В такой позе ты очень доступен. Я могу ласкать твои соски, твой член, твой анус. Но я поглаживаю твой живот ногтями почти неощутимо. Я не хочу торопиться, Сумия, я дам тебе время поверить в то, что тот, кого ты считал соим возлюбленным, кого ты называл своим, сейчас совершит с тобой. И в этом не будет никакой любви. Ни капли любви к тебе. Помедлив, моя рука соскальзывает с живота в район паха. Нежно дергает мягкие кольца темных волос. Ритмично - по члену. С моей отметиной - клеймом - на уже влажной головке. Ты вполне возбужден. Ты и был готов более чем достаточно. Страдания Сумии ни на градус не охладили тебя. Моя рука замирает.

- Иди. Удели внимание Сумии. Мы оставили его одного на непростительно долгий срок. Иди. Загладь нашу вину. И вставь ему кляп в рот, чтобы Сумия не прикусил язык от наслаждения.



Сумия



Холод и жар волнами прокатывают по телу, пока я смотрю - не могу не смотреть! - как ты ласкаешь Юки, готовя его к... Да нет же. Он не сможет. Не сможет.

Где-то в самом уголке сознания искрой мелькает шальная мысль, что даже сейчас я хотел бы оказаться на месте Нанасаки. Чтобы мои руки ласкали Юки, чтобы он сидел на моих коленях.

Эта маленькая искорка тут же тонет в подступающей панике, сворачивающейся в тугой клубок в животе.

Непонимание и неверие, и невозможность сопротивляться, если... Я ведь не смогу ничего сделать... Нет, не могу поверить, что Юки сделает это.

Горячка усиливается, мешая мыслить ясно, и в жар и холод меня бросает не только увиденная картина. Тяжело даже дышать.



Нанасака



Капли пота - черные волосы слиплись - выдают тебя. Юки, что ты будешь представлять, чтобы вынести тяжесть моего приказа? Я не дам тебе возможности забыть о моем присутствии. И Сумия, он тоже помогает мне. Тем, что пытается отодвинуться, тем, что заставляет тебя грубо схватить себя за ляжки и подтянуть ближе к краю стола, тем, что хочет что-то сказать тебе, но кляп входит в его рот одновременно с членом. Я слышу оставшийся внутри него крик. Юки неосторожен. Сумия, тебе, должно быть, очень больно. Очень. Мой нежный - только для меня - мальчик впечатывает твою исполосованную спину в стол. Твои раны, должно быть, снова открылись. Я встаю с кресла и подхожу к Юки, поглаживаю его спину, ягодицы, чувствуя, как напряжены его мышцы, как он двигается.

- Тесно? Горячо? Тебе хорошо, Юки?

Пальцы стискивают покачивающиеся в такт жестоким толчкам лодыжки нашей жертвы, чтобы ноги не соскальзывали с плеч. Почему ты так груб с ним, Юки? Ты интересная игрушка. Такие вещи я умею выбирать.



Сумия



Если бы не кляп, то в тот момент я, наверное, прокусил бы себе губу от боли. От двойной боли.

Юки... Руки, резко дергающие меня обратно к краю стола и разводящие мои ноги. Не делай этого. Член, прижимающийся к колечку ануса. Юки! Резкая боль. Тело и сознание, кричащие. Не может быть! Член, буквально разрывающий меня.

Юки, за что? Кляп заглушает крик, рвущийся из горла. У меня нет сил его сдерживать, поэтому я даже благодарен этому кляпу.

Сознание взрывается огненными вспышками, мне уже не за что ухватиться, чтобы уйти от реальности. Реальность настолько страшная и жестокая, что из нее не вырваться. От толчков искалеченная спина дергается по поверхности стола, но это все - раны, толчки - не так больно, как... Юки... Как же так? Ты пахнешь так нежно. Мой любимый запах.



Нанасака



Я доволен. После того, как Юки унизил тебя, он больше не сможет принять унижение из твоих рук. Я отпускаю твои ноги, обхожу стол, присаживаюсь на его край и начинаю ласково теребить светлые рассыпанные по черноте стола волосы. Это не может быть неприятно, и ты дергаешь головой, чтобы не чувствовать удовольствие.

- Ты уже можешь вынуть кляп. Больше нет риска, что Сумия откусит себе язык.

Я беру кляп из рук Юки. Он весь в твоей слюне. Слюна на твоем подбородке. Губы. Распухшие. Ты закусываешь их. Тебе нечего сказать, верно? Тебе не с кем разговаривать здесь. Я беру твою голову в свои руки и пробую на вкус твои слезы. Твои всхлипы совсем близко.

- Милые звуки. Что чувствуешь, Сумия? Все еще хочешь Юки? Все еще испытываешь к нему чувства? Сильные чувства?

Только уже совсем другие, я прав? Я поднимаю взгляд. Глаза Юки - одни огромные черные зрачки. Ему плохо, когда я прикасаюсь к тебе даже вот так - с намеренной очевидной жестокостью. Хорошо. Черные зрачки приближаются. За ремни моего костюма Юки притягивает меня к себе, и его язык толкается в мои губы. Я принимаю его, захватываю до самого корня. Его член до основания входит в твой зад. Пальцами я растягиваю твои веки, чтобы ты не мог их закрыть, чтобы ты видел.



Сумия



В какой-то момент сознание окутывает пустота. Все эмоции тонут в ней. Я уже почти ничего не чувствую. Как будто сознание и тело разделились.

Я знаю, что происходит, но сознание, запертое сейчас в объятиях этой пустоты, никак не отзывается. Я лишь чувствую, как из глаз текут слезы.

Уже на автомате я закусываю губу, чтобы не кричать. Чтобы тело не кричало от боли и отвращения к тому, что происходит, и к самому себе. Глупцу.

Кажется, что с этими слезами вытекают последние силы. Сейчас я уже больше похож на безвольную куклу, которая просто ждет, когда все закончится.



Нанасака



Я отворачиваюсь, не показывая, что такой порыв не расстроил меня, а, наоборот, согрел. Превратив сомнения в уверенность. Сумия, он хорош. Безупречная юная кожа. Пока я не порвал ее. Ледяной взгляд. Пока я не сломал его. Он такой, каким был я, когда был моложе. Гораздо моложе. И Сумия останется таким - необычайно привлекательным - еще надолго. А мое время... С каждым годом тиканье часов все больше раздражает меня.

- Почему ты остановился, Юки?

Вместо ответа смерч из зрачков, рук, ног, горячего дыхания сваливает меня на пол. Я даже не совсем понимаю, как ты сумел совершить такой скачок.

- Я не хочу Сумию. Я хочу вас. Позвольте мне. Смотрите только на меня, умоляю вас. Как я смотрю только на вас.

Я не давал разрешения, но проворные руки уже пробрались под мой костюм.

- Я хочу всегда быть с вами, хозяин. Вечно - вашим рабом.

Влажный язык оплетает головку моего члена. Я должен сбросить льнущее ко мне тело и сурово наказать Юки. Но мои руки обхватывают его бедра и помогают насадить себя на мой член. Последний укол для звездного мальчика, лежащего сейчас с глазами, из которых на черный стол капля за каплей сочится душа.

- Твои слова заставляют Сумию плакать.

Юки смотрит на меня. Лишь на меня. Я засматриваюсь на его глаза. Темные. Обожающие. Запотевший от дыхания обсидиан.

- Его слезы меня не волнуют. Я люблю вас.

Я едва удерживаю себя от слов в ответ. Почти совершаю глупость. Никогда. Это чувство, оно одно и есть путь в настоящее рабство. Ты мой раб. Я сильнее поддаю бедрами вверх, нажимая на слабые плечи. Глаза Юки закатываются. Приоткрываются блестящие от моей смазки губы.

- Пусть Сумия уйдет. Пусть он уй-де-т.

Пряди волос падают на твое лицо. Я провожу рукой по черным волосам, отводя их назад.

- Хорошо. Я отправлю его назад.

Ты весь дрожишь. На моем члене. Уже почти на самом пике. Как и я.



Сумия



Все видится как немое кино. Повторяется за закрытыми глазами.

Сознание сворачивается эмбрионом, заставляя почти так же свернуться и тело.

Как будто издали я слышу, как с тихим смехом от меня уходит кто-то. Реальность? Галлюцинация?

Юки. За что? Я же люблю тебя. Я бы оставил всю свою гордость за одно твое объятие.

Маленькими огоньками в мозгу вспыхивают вопросы. И гаснут там, где нечему гореть.

Тихий голос. Он тоже часть пытки.

Ты сохранил свою гордость, Сумия.

Но зачем она мне?

Ты не потерял лица.

И что с того?

Если я не нужен тому, кого люблю. Если ему нет дела до меня, до моей любви, до моей гордости. Юки, я выдержал все это ради тебя, для тебя. Я думал, что наградой будет твой взгляд. А получил...

Слезы обжигают кожу. Тишина. Меня окутывает тишина и пустота.